ЕСПЧ впервые запросил информацию «от приднестровских судебных властей»

10 мая 2021 года на сайте Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ/Суд) были опубликованы вопросы Республике Молдова и Российской Федерации по делу «Урусбиев против РМ и РФ», жалоба по которому подана Степаном Поповским и зарегистрирована секретариатом в 2015 году. В ней ЕСПЧ впервые предложил Республике Молдова и «особенно» Российской Федерации собрать необходимую информацию «от приднестровских судебных властей и передать ее Суду».

Суд направил в адрес правительств указанных стран пять вопросов, четыре из которых касаются сути дела, а один — «приемлемости»: «Подпадал ли заявитель под юрисдикцию Республики Молдова и/или Российской Федерации […] с учетом обстоятельств настоящего дела?».

С точки зрения ЕСПЧ, за нарушение прав и свобод человека на территории Приднестровья ответственность может лежать как на Республике Молдова («[…] власти Республики Молдова обладают юрисдикцией [над территорией Приднестровья] для целей статьи 1 Конвенции […]», — «Vardanean v. Moldova and Russia», №22200/10, §20), так и на Российской Федерации («[…] в силу всемерной финансовой и иной поддержки Приднестровья», — «Mozer v. Moldova and Russia» [GC], №11138/10, §110).

В деле «Мозер против Молдовы и России» (§111), которое упоминается в документе, Суд признал юрисдикцию только Российской Федерации над территорией Приднестровья. Это решение послужило основой признания ответственности РФ за нарушения прав и свобод на территории Приднестровья на протяжении последних 11 лет.

«До сих пор РМ и РФ не предоставляли суду возражений относительно обстоятельств, изложенных в жалобах. РМ оправдывалось тем, что ей неподконтрольна территория Приднестровья, и она не имеет доступа к судебным делам, а РФ ссылалась на то, что Приднестровье — это юрисдикция РМ, и по этой причине она не может ни подтвердить, ни опровергнуть обстоятельств, изложенные в жалобе», — говорит Степан Поповский, составитель жалобы по делу «Урусбиев против РМ и РФ».

В этот раз «[…] Суд вновь предлагает последним [РФ/РМ] ответить на вопрос, произошло ли какое-либо развитие событий после периода, рассматриваемого в деле Мозера (см. выше), то есть после июля 2010 года […]», т.е. остается ли Приднестровье под юрисдикцией Российской Федерации? Конкретизируя, что для этого «[…] правительствам, в частности правительству России, предлагается:

a) предоставить Суду любую ощутимую информацию и любые соответствующие аргументы, способные установить, что с июля 2010 года Россия больше не осуществляет эффективного контроля и/или решающего влияния на власти самопровозглашенной Приднестровской Молдавской Республики («ПМР»),

б) выразить свое мнение — с приложением подтверждающих документов и со ссылкой на нормы, регулирующие структуру судов, и на существующую судебную практику — по вопросу о том, могут ли с этой даты [июль 2010] суды «ПМР», включая Конституционный суд, созданный 12 июня 2002 года, рассматриваться как независимые и беспристрастные и считаться частью судебной системы, действующей на конституционной и правовой основе, отражающей судебную традицию, которая соответствует Конвенции и уважает верховенство права. Чтобы ответить на этот вопрос, Суд предлагает соответствующим правительствам, особенно России, использовать, в надлежащих случаях, имеющиеся у них дипломатические каналы и средства для сбора необходимой информации от приднестровских судебных властей и передать ее Суду».

«Это первый раз, когда ЕСПЧ «предлагает», а учитывая, что это международный суд — настаивает на сборе необходимой информации от приднестровских судебных властей и передаче ее Суду, — отмечает Степан Поповский. — Полагаю, что у этого две причины.

Во-первых, это требование основано на подходе Суда к анализу соблюдения прав человека на территориях с неопределенным статусом: «[…] там, где можно продемонстрировать, что средства правовой защиты используются во благо людей и предоставляют им реальную возможность успешно предотвращать нарушения Конвенции, такие средства правовой защиты следует задействовать» (изложено в деле «Кипр против Турции» № 25781/94, § 91). То есть, если возможно продемонстрировать, что разбирательства в приднестровских судах носят справедливый характер, то ЕСПЧ примет наши суды как «эффективное средство правовой защиты».

Во-вторых, я достаточно подробно излагаю процессуальную сторону прохождения приднестровских судов. Ранее подобного в жалобах из Приднестровья не происходило. Таким образом, у ЕСПЧ появляются данные для применения анализа эффективности судов Приднестровья, которые ранее просто отсутствовали [в силу позиций государств-ответчиков (см. выше) — ред.].

Информация же от приднестровских властей позволит, с одной стороны, проверить достоверность предоставленных мной данных, а с другой, сделает анализ эффективности средства правовой защиты более взвешенным».

Если Степан Поповский прав в своих предположениях, то в случае, если приднестровские суды будут признаны «эффективным средством защиты» прав и свобод, то их решения будут признаны ЕСПЧ справедливыми. Если они получат статус «неэффективного средства защиты», то, учитывая нынешние позиции РФ и РМ, ЕСПЧ будет вынужден признать, что у жителей Приднестровья эффективного средства защиты просто нет и с этим нужно что-то делать.

Предмет дела, как его описывает ЕСПЧ в рассматриваемом документе:

«Заявитель стрелял из оружия в баре, расположенном в самопровозглашенной «Приднестровской Молдавской Республике» (ПМР). Несколько дней спустя он был арестован властями ПМР и впоследствии осужден за незаконное хранение оружия и боеприпасов.

Заявитель жалуется, что его арест и осуждение не были произведены «в соответствии с законом», что противоречит статьям 5 §1 и 6 §1 Конвенции (в частности, он не был судим «судом, созданным на основании закона»). Кроме того, не были соблюдены права защиты (статья 6 §§1 и 3), например, не было возможности допросить свидетелей обвинения (равенство сторон), а также невозможность получить копии различных документов в деле. Заявитель также утверждает, что у него не было эффективного средства правовой защиты в отношении вышеуказанных жалоб (статья 13)».

Кузьмин Николай