Валерий Колибан: «Если моя точка зрения не схожа с вашей точкой зрения, это не значит, что я “нелюдь”»

17 июня в Бендерах прошел митинг зоозащитников. В интервью с его организатором, Дмитрием Белоусовым, был упомянут Валерий Колибан — охотник, сотрудничающий с КоммуналДорСервисом по вопросу умерщвления бродячих собак, отлавливаемых предприятием. Зоозащитники называют его «отстрельщиком», с чем Валерий категорически не согласен. У нас появилась возможность встретиться с охотником и обсудить его конфликт с зоозащитниками, работу КоммуналДорСервиса, отношение к животным, а также причины, толкнувшие его на подобную деятельность.

О работе в КоммуналДорСервисе

Давайте будем уточнять, что я не работаю на КоммуналДорСервис, я сотрудничаю с КоммуналДорСервисом. Началось это буквально года полтора тому назад, когда в интернете появился ролик с небезызвестным Харченко. То есть из двух зол, я как охотник с 22-летним стажем, решил, что отстреливать — это более гуманно, чем убивать их дубинами и камнями.

Поэтому я сам лично подошел к ним [руководству КоммуналДорСервиса (ред.)] и предложил: «Ребята, зачем? Давайте я буду стрелять. Давайте наше охотничье сообщество: мы собираемся и будем просто стрелять. Нам ничего за это не надо». Единственное, что по программе госадминистрация в этом году начала нам выплачивать по 10 рублей за патрон. В прошлом году это проходило без уплаты. То есть за каждый выстрел они высчитывают нам 10 рублей за патрон. Это к слову о том, чтоб зоозащитники не козыряли фактами, что мы убиваем ради денег. Нет, ребята, не ради денег. А из двух зол мы выбрали более гуманный метод, как они любят говорить. Хотя это слово тут даже не подходит. Просто из двух зол выбрали наименьшее.

О финансировании проекта регуляции численности бездомных животных

Если взять калькулятор — все умные люди, все умеют считать, особенно с калькулятором — считаем: было выделено 250 тыс. В городе, по подсчетам КоммуналДорСервиса, где-то в пределах 5 тыс. собак. 50 рублей — сумма, выделенная на собаку. В эту сумму входят: топливо, инвентарь для отлова, корм (23 рубля в сутки, если не ошибаюсь), передержка, операция стерилизации, период реабилитации.

Я думаю, что [стерилизация стоит (ред.)] не менее 450 рублей. Я не буду говорить точные цифры, но я знаю так, что операция где-то в пределах 150-250 рублей. Период реабилитации — пусть будет 7 дней по 20 рублей. Это еще 140 рублей. Я думаю, что обойдется, ну, пусть будет 300 рублей одна собака. А их 5 тыс.

О проекте регуляции численности бездомных животных, реализуемого КоммуналДорСервисом

Отлавливают их сотрудники КоммуналДорСервиса. У них есть штатный ветеринар. Штатный ветеринар выбраковывает их. После этого шума, который поднялся, начала выбраковывать их служба санитарной очистки, санэпидстанция.

Стерилизованных я не знаю сколько, я знаю, что при мне было выбраковано в первом этапе 12 особей, то есть их не отстреляли, их забрали. Потом 3 особи. И еще потом два выхода: в одном месте 4, в одном месте еще 3. Что с собаками было — я не знаю, потому что приезжаю на своей машине, отстрелялся, разгрузились, я сел в машину и уехал.

Понимаете, когда отлавливается собака, есть та, которая идет в руки, но у нее зубов уже нет, то есть собака старая. Что с ней делать? Стерилизовать и отпустить доживать свой век?

Есть собаки, которых невозможно вчетвером затащить или вытащить из той машины. Она весит 60 килограмм. Что с ней делать?

Есть собаки, у которых огромные лишайные пятна по телу. Есть собаки с кучей укусов клещей. При мне выгружали собаку из машины, она вся опухшая. Вся! И что с ней делать? Погладить по голове, вырвать клещей и дать ей умирать? Она ж все равно сдохнет.

Я убеждал Небуну, бывшего директора Спецавтохозяйства и КоммуналДорСервиса, убеждал его три года тому назад. Пришел к нему с предложением, говорю: «Вот есть оружие пневматическое. Нам нужен транквилизатор, т.к. он находится под строгим контролем, и дополнительные дротики. Принесите нам 10 дротиков, а остальные мы сделаем сами: снимем размер, есть ребята токаря, есть мастера — мы сделаем. Но принесите хотя б 10 — 10 дротиков стоило $10, а транквилизатор не знаю — и мы будем в течение дня [работать (ред.)]». Когда сидишь с пневматическим ружьем в машине и видишь как ведет себя собака, ты можешь выбрать ту, которая ведет за собой стаю. Убрал сучку в бок транквилизатором — забрал. Остальные пусть гуляют. Но нужно потихоньку уменьшать их количество.

И то что там, в КоммуналДорСервисе, они за шею вытягивают собак, я смотрю, говорю: «У них все признаки начала бешенства: красные глаза и так далее. Чего вы у них анализы не берете? Возьмите анализы, посмотрите». Отвечают: «Слушай, кто этим будет заниматься? Кто? Этим должна заниматься служба санэпидемстанции». Но этим никто не занимается.

Я вам скажу: если в нашем городе найду три собаки — одна на Притягайловке, другая на БАМе и третья на Ленинском — и у них будет бешенство, то мы уже перевалили эпидемиологический порог. Это страшно.

Да, есть, есть [здоровые (ред.)] … Я не буду так… Но вопрос в другом: вот она «блестит», красивая собака, спору нет. Но она проявляет агрессию. То есть это тоже проблема.

Больше всего проявляет агрессию сучка, когда она уже с выводком, или кабель, когда у сучки гонный период.

О процессе отстрела

99% [смертельных попаданий (ред.)]. Я вам скажу, что нельзя промахиваться. На большие дистанции мы стреляем контейнером. На короткие дистанции стреляется без контейнера, то есть собака весит 10 килограмм, то с расстояния в три метра попадание идет от носа и до хвоста. Нет там шансов выжить. Не мучается собака. После выстрела только предсмертные конвульсии, как и у любого организма. Потому что это небольшое расстояние.

В одном заряде 12-го калибра от 36 до 42 грамм дроби. Каждая дробинка при попадании в собаку смертельна. Собака не бьется палками, не душится, не режется ножом. Она стреляется в бок. При этом сразу парализуются легкие, сердце, голова… Стреляется в переднюю часть. При выстреле они даже не скулят. Она просто падает.

Я понимаю, что по понятиям зоозащитников негуманно. По моим понятиям это гуманнее, чем бить ее палкой.

О зоозащитниках

То есть если ты настоящий зоозащитник… я не буду говорить про Белоусова — веган, зоозащитник, я его понимаю очень хорошо, но остальные? Если ходит в кожаной куртке, в кожаной обуви — он зоозащитник? Ну какой это зоозащитник? Ты пришел отстаивать права собаки в кожаной куртке и кожаной обуви. Вам собака интересна или вся флора и фауна?

Они говорят, мол, вот, вы вмешиваете в естественный процесс природы. В основном это Белоусов кричит. Ребят, если мы не будем вмешиваться, если не будем кормить, когда у нас все поля заросшие, если отработаны поля, а остальное все заросли и ничего не растет, то что будет кушать фазан? Что перепелка?

Если вы хотите защищать, то почему не всех животных? Почему мы защищаем именно собак? Собака — это проблема.  Это проблемное животное. Она нападает. Чем больше она нападает, тем больше шума. Чем больше шума, тем больше на этом можно погреть руки. Это с моей точки зрения. Я считаю, они кричат: «Дайте нам денег», — зачем они вам? Давайте без денег, ребята. Если ты такой фанат… Вон Хабенский ради детей больных раком абсолютно все гонорары отдает туда… Так в чем проблема? Продайте вашу квартиру, постройте… Питомник вон на Ленинском. Есть питомник, есть дорога, есть дома. Госадминистрация им сказала: «Ребят, давайте на Гиску, там есть ферма 12 гектаров», — вы знаете сколько собак там можно держать? Там готовый ангар, там ничего не надо делать, там много собак можно держать… «Так далеко же». Так в чем проблема «далеко»? Купите машину большую.

Разница между нами какая? Он [Дмитрий Белоусов (ред.)] пишет: «Мне нужен мопед для мониторинга ситуации…», — в чем проблема? Купите. Заработайте денег и купите мопед за ваши личные деньги. Мониторьте ситуацию. Почему ты просишь? Мы должны скинуться, чтоб ты купил себе мопед? У нас вон детдом в Бендерах. 250 тыс. я бы отдал на детдом, а всех охотников в городе обязал принести три хвоста. Лицензию хочешь получить? Принеси 2 хвоста лисы, 3 хвоста лисы, сколько? Поставьте норму. Пускай ребята работают и пускай сидят, как в Канаде, ночами в засаде и ждут ту лису, чтоб убить и получить лицензию или собаку динго. И вопрос был бы решен: и охотники были бы довольны, и дети счастливы, и проблем бы не было.

Вообще-то с зоозащитниками я бы разговаривал… с настоящими зоозащитниками… Понимаете, зоозащитники в моем понимании… я видел «Green Peace», как они борются за всех абсолютно. А у нас получается какая-то однобокая зоозащита. Получается «собакозащита». Никто не обращает [внимание, что] вот у нас Парканский мясокомбинат. Как убиваются животные на Парканском мясокомбинате? Хотите расскажу? Большой ампераж, 380 вольт, бьем палкой, потом, чтоб не испортилось мясо, ей вырезают глотку, чтоб вытекла вся кровь. Как у нас убиваются поросята? Вот, например, у нас на базаре торгуют мясом — это индивидуальные предприниматели забивают сами каким методом: первый метод — привязывается, отрубается голова, свинья еще живая, вытекает кровь; второй метод — нож в сердце. Это гуманно? Это вообще варварство я считаю. Но у нас работает мясокомбинат. Птицефабрика как работает? Цепляется птица головой вниз, идет по конвейеру, стоит человек со специальным ножом и только вырезает им глотки. Вот о чем я говорю.

О конфликте с зоозащитниками на Гиске

Весь этот «цирк», который был устроен на Гиске: начнем с того, что я там находился в качестве охотника, то есть у меня были все документы на руках. Они их попросили, хотя я мог послать их куда подальше, я их показал, говорю, мол, вот, ребята, бумаги, все в порядке, все по закону. То есть я не буду ходить по улице с пистолетом или другим оружием и размахивать им, я этого не делаю — я адекватный человек.

Но они зашли на территорию незаконно. Это охраняемый объект. Они попали на территорию путем взлома. То есть они оттолкнули сторожа, зашли на территорию и начали звонить на 102, кричать, что убивают собак. Хотя собаки уже давно отстрелены на тот момент. Пока они приехали, их было не много, я их отстрелял.

Вопрос в том, что после этого, зная место, где происходит отстрел, там есть ямы для силоса. Огромные бетонные ямы, аэротенки для силоса. Естественно, если он спрячется здесь со своей камерой (вблизи отстрела), я его увижу. Естественно, он должен спрятаться дальше с этой камерой. И он спрячется где? В конце ямы. Они там хотели прятаться. Подошел ко мне потом этот индивидуум [Дмитрий Белоусов (ред.)]. Я спрашивал, осознает ли он риск, которому подвергает себя и меня как человека: «Ты становишься на линии огня», — поэтому и стреляется в аэротенках, потому что справа бетонная стена в 4-5 метров, слева бетонная стена в 4-5 метров и в конце аэротенка подъем. Я уверен, что вылет заряда «четыре нуля» или «два нуля», которые мы насыпаем, на 50-70 метров действует. Он прячется на 90 метрах. Я его не убью, но покалечу. Я ж не могу ответить куда полетит одна из 32-х или 44-х дробинок, потому что оно развеивается на 1.5-2 метра. Он решил прятаться туда и снимать меня — «показать обществу».

Да я не против, мы сами выкладываем в интернет фотографии с охоты, это для нас не содержит ничего противозаконного, это можно, мы это делаем. Но неприличен тот факт, чтоб люди это видели. Я понимаю, что они поставят «18+», но зайдет какой-то ребенок, скажет, что «мне 18» и будет смотреть. Но есть факты, которые дети не должны видеть. Мы же не будем показывать детям как это происходит и что это. Просто подготавливать детей к этому надо.

О конфликте с Дмитрием Белоусовым

Знаете, эти люди, скажем так, они юридически подкованы, начитанные, очень хорошо понимают где можно, где нет. Они делают как: идут, пишут заявление в УВД. Там отрабатывают заявление, говорят, что состава преступления нет, извините. «Ага, вы милиционер и сделали неправильно работу», — он [зоозащитник (ред.)] идет и пишет в Прокуратуру. Прокуратура говорит: «Нет состава преступления, вам дали ответ, будьте добры …». Он отсюда идет и уже ставит под удар и милицию, и Прокуратуру, он идет в Отдел собственной безопасности и пишет: «Ваши сотрудники не исполняют обязанности». Естественно, Отдел собственной безопасности должен отрабатывать это все, проверить всех.

Таким образом, с одной и той же темой он ходит в 3-4 инстанции и просто соблюдая процедуру (они ничего не нарушают), не останавливаются на первой инстанции, а ходят дальше-дальше-дальше.

И вот будучи очень подкованными в этих вещах, даже главный наш зоозащитник — Ирина Плагова — бывший сотрудник внутренних дел, человек, который очень хорошо понимает систему, как она работает и как ей противодействовать.

Мы подъезжаем на машинах, единственное что я должен был сделать — расписаться в актах о том, что животные были утилизированы: мертвы, их выкинули в яму Бекай, сколько и так далее. Я должен расписываться. Я сказал, что могу показать им и договор, и акт выполненных работ, так сказать «работ».

Он [Дмитрий Белоусов (ред.)] стоит на пригорке, держит в руках камеру и провоцирует…

«Вот, пришли живодеры». Хотел бы спросить у них, они хоть знают что такое «живодер»?

И вот там [в договоре (ред.)] написано: «На безвозмездной основе». Я мог бы даже дать вам акты выполненных [работ (ред.)], но это было бы некрасиво с моей стороны по отношению к КоммуналДорСервису.

И когда он начал. Он сначала провоцировал, я подошел, хотел просто с ним поговорить, и на записи слышно хорошо: «Представьтесь, пожалуйста… представьтесь, пожалуйста…». Зачем тебе? Кто ты такой? Если ты хочешь, чтоб я тебе представился, будь добр представься ты, скажи: «я — такой-то такой-то, представляю интересы такой-то и такой-то организации…».

Они взяли на себя мантию, как они говорят, «общественного контроля» или «мониторинга». Хорошо, ребята, вы организация? Вы зарегистрированы? На какие деньги вы живете? Как вы живете? И ваши действия какие?

Любая общественная организация, которая проводит общественный контроль, должна быть зарегистрирована. Я не могу прийти и сказать, что я, как общественный контроль, хочу посмотреть как допрашивают уголовника в ГУВД.

Я вам скажу так: отстрел производился на режимном объекте. На охраняемой территории. По договору. Какое он имеет право прийти туда и снимать это все? Подайте заявление, ребята, какие вопросы? Подайте заявление на контроль, на съемку, и, если вам организация даст разрешение съемки на режимном объекте — пожалуйста, снимайте и смотрите.

Основная его деятельность — это что-то вроде травли, в частности в интернете, больше ничего. Я его [Дмитрия Белоусова (ред.)] хорошо понимаю как человека. Его позицию. Дело в том, что они [зоозащитники (ред.)] нашу позицию не понимают, и я не один. Поверьте, если мы начнем сейчас собирать [данные (ред.)] как они это делают…

Об угрозах

Посмотрите, вот это он [Дмитрий Белоусов (ред.)] устанавливает мою личность. Я ему пишу, мол, почему устанавливаешь личность? Вот он я. Следующее его заявление: «Всем доброго утра, хочу поделиться дискурсом…», — и адрес моей страницы в одноклассниках. То есть, ты устанавливаешь личность, вот он я появился, и вот он я есть, давайте разговаривать.

Для установления личности можно было пойти с заявлением, если он подозревал меня в каких-то незаконных действиях, пожалуйста, идите в Управление внутренних дел, напишите на меня заявление. Я думаю, что милиционеры знают свою работу и в течение 15-ти минут найдут эту личность. Какое вы право имеете устанавливать мою личность?

После того как он установил мою личность, дал адрес моей страницы в Одноклассниках…

Ой, мне и на телефон звонили с молдавского номера, и угрожали, что спалят мне машину, и, если честно, то вначале я начал опасаться, потому что есть такие прецеденты.

Потом я начал к этому относится с иронией, если честно. Я подумал, что каковы зоозащитники … каково государство, таковы и герои. Бояться или скрываться от чего-то смысла нет. Если мне кто-то захочет спалить машину, то он спалит. Меня не убьют, потому что я не буду ждать, пока меня будут убивать, а то что машину могут спалить — это пожалуйста.

Вот они пишут: «Сейчас нам предоставили фото… — а фото они не предоставили (это в паблике, в чате) — с биометрической ямы, куда сбрасывали расстрелянных, только раненых, но живых еще животных», — никогда… никогда уважающий себя стрелок не оставит живого животного. Добьет. Хоть тот патрон будет стоить и 10 рублей, и 20 рублей. «Повсюду свежая кровь. Всю неделю их собирают, а по субботам их должны расстреливать, согласно соглашению администрации и охотника, под управлением Тофана Валерия». Это наш автовед. То есть и того приписали сюда. Бедный Валера не знал куда деться — его начали «травить».

Вот пишет Яна Соколова: «Некоторых людей в том числе … я бы лично отнесла за 35 рублей туда, куда собак сдают», — то есть мы выравниваем в правах человека, ребенка, собаку. Когда они показывают, что кто-то бьет палкой собаку, этот же Харченко: «он же тварь, он же нелюдь», — а когда я скинул им, что в центре города собаки напали на ребенка, ну, не доснимал до конца, потому что кинулся спасать, это прямо возле Госадминистрации: «Ну, рвут, ну что? Это боевые потер… Нас же много. Что, если 1-2 человека умрут от укусов собак?», — вот логика какая.

Один пишет: «Зачем запугивать? Нужно приниматься меры: распечатать его фото и расклеить по городу с надписью: «Он живодер. Он отстреливает собак», — пусть все видят доблестного парня. Да и дети его, если они есть, пусть им гордятся». У меня их трое, да и не скрывался я никогда.

«Смысл устраивать дебаты — то есть любое мое предложение заканчивается примерно таким — с этим, не побоюсь этого слова, конченым по жизни человеком. Напишу одно, по справедливости, таких как этот — нелюдей — надо молча отстреливать, как он это делает с животными. Поверьте, ему достанется по заслугам». Все мои попытки пообщаться с ними, объяснить, что, если моя точка зрения не схожа с вашей точкой зрения — это не значит, что я «нелюдь». Для получения разрешения на оружие я 3 или 4 раза прошел медкомиссию. И каждые 3-4 года, сейчас нам уже 5 дали, потому что большой стаж владения оружием, показываюсь психиатру, психологу, наркологу, абсолютно всем врачам. Не дают оружие психически нездоровому человеку, но они всегда все мои разговоры ведутся к этому.

О судебном процессе с Дмитрием Белоусовым

Да [было заявление в суд на Дмитрия Белоусова (ред.)], но из-за инфантильности законов суд посчитал, что ничего противозаконного не произошло.

Если вы прочтете его статью [статья представлена выше: «Устанавливается личность этого гражданина…» (ред.)], то она написана с тонким таким намеком, то есть он не написал, он не обвинил прямым текстом. То есть я понял одно: если я напишу, что Дмитрий Белоусов является педофилом или агентом M6, то мне за это ничего не будет, потому что я только подозреваю, это мое личное мнение. Я могу это опубликовать в интернете. Но это неправильно. Ваше личное мнение должно остаться при вас, если оно касается другого человека.

На счет статьи: он ничего такого не написал. Он просто подозревает, что вот такое было сделано.

… вообще-то про съемку я его просто попросил: «Слушай, не будь дураком, не нужно это выставлять в интернет на всеобщее обозрение». Мне-то все равно. Мне просто не приятно. Уже товарищи спрашивают что это у меня за проблемы. Проблем нет, говорю, это у людей есть проблемы.

Я подал в суд на незаконный сбор информации, поступление угроз, но судья рассмотрел только статью, которую он написал. В статье он не нашел состава преступления и указал, что мне нужно обратиться в гражданском порядке в суд уже на тех людей, кто мне написал эти угрозы.

Об отношении к собакам 

У меня было немало случаев, когда они вытаскивали собаку, а я просто говорил, что стрелять в эту собаку не буду. Потому что стрелять в собаку, когда она весит три килограмма — это бессмысленно.

Честно вам скажу, вот сейчас КоммуналДорСервис — они смеются. Говорят [отловщикам (ред.)]: «Вот таких не отлавливайте, потому что их стрелять не будут». Если собака весит 5 килограмм, то она не представляет ни для кого угрозы, она максимум что может — это напугать ребенка. А то что выше 15 килограмм, 20 килограмм — это уже опасно.

Собака, как бы мы ни старались сделать, но это стайное животное. Как бы мы ни старались, но она стайное животное. Она живет в стае. И самое интересное, что она не травоядное, она плотоядное животное. И как бы мы ни крутили, она останется плотоядной. Мы не сможем ничего сделать с природой. Это природа. А если животное плотоядное, то мы не сможем заставить его постись, оно будет охотиться. Так что с ними делать?

…у меня две собаки: одна бойцовская, помесь, ее выбросили, я подобрал, так и не понял что за порода: смесь индейца с мотоциклом; а вторая у меня дратхаар…

Вот у меня питбуль стоит. Люди пришли и говорят: «Валера, давай постреляем». Я им говорю: «Не буду я ни в кого стрелять. Ваша собака — ведите ее к ветеринару, усыпляйте, пристройте ее куда-нибудь».  Пристроили ее на Гиске. Через два дня пришли другие и стреляют эту собаку. Все равно ее застрелили. Потому что собака была 5-летним питбулем и он был неадекватным. И я говорил: «Заберите ее в приют». «Мы бы забрали… Мы бы то, мы бы это…». Разница между моими действиями, моей позицией и позицией зоозащитников — я всегда говорил: «Мне не нужны ваши деньги, мне не нужно ничего от государства. Разрешите мне самому защитить свое жилище и своих детей».

Полная стенограмма беседы с Валерием Колибаном